Литературный час «Радостный мир Д. Хармса»
(к 115 – летию со дня рождения поэта, писателя Д.И. Хармса)
Ну кто не читал в детстве стихи Д. Хармса, такие весёлые, ритмичные и смешные?! А вот жизнь этого эксцентричного человека была удивительно трагична. Даже по сравнению с другими собратьями по перу. Даже учитывая тяжелые и опасные времена. Родился Д. Хармс 30 декабря 1905 года в Санкт – Петербурге в семье Ивана Павловича Ювачёва и Надежды Ивановны Ювачёвой, и прожил очень мало – всего 36 лет. В эти годы уместилось многое: тюрьма, ссылка, камера пыток, психиатрическая больница, голод, блокадный Ленинград, непризнание его творчества. Удивительно, как могли при этом появиться такие светлые и яркие произведения.
Настоящая фамилия Д. Хармса – Ювачёв. Отец, Иван Павлович Ювачёв, был революционером. Сидел в Шлиссельбургской крепости за подготовку плана убийства во дворце Александра III. Был в ссылке на Сахалине. После возвращения в Петербург Иван Павлович написал книги «Восемь лет на Сахалине» и «Шлиссельбургская крепость». Так что можно сказать, писательский талант передался Хармсу по наследству. Маленький Даниил имел разносторонние таланты: прекрасно рисовал, имел абсолютный музыкальный слух, был развитым и умным мальчиком.
Отец отдал его в реальное училище Петершуле, где преподавание велось только на немецком языке. Будущий писатель владел английским и немецким языками, причем, по-немецки говорил с безупречным берлинским произношением. Неугомонный и противоречивый характер мальчика позже воплотился в таком же неугомонном и противоречивом творчестве.
В 1920-х годах он сочинил себе множество псевдонимов: Чармс, Шардам, Дандан, Д. Х. и другие – всего около тридцати. Но псевдоним Даниил Хармс уже при жизни воспринимался как его настоящее имя, да и внешне он выглядел как иностранец. Сам придумывал себе одежду, одевался довольно экстравагантно и броско. На фотографии 20-х годов он изображен с трубкой, в модном костюме и кепке с длинным козырьком.
Со временем Даниил Иванович стал выступать на небольших эстрадах как художественный чтец. Читал произведения Блока, Маяковского, Северянина. До ареста писатель любил играть в чародейство, мистифицировать знакомых. Говорили даже о его парапсихических способностях.
Хармс был настолько неординарным человеком, что создал собственную систему поведения. Достаточно прочитать некоторые из его высказываний: «Меня интересует только «чушь»; только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует жизнь только в своём нелепом проявлении»; «Не ищи глупого – сам найдётся, ищи мудрого – нигде не найдёшь»; «Хвастовство глупого человека искренно: хвастовство умного – носит злой, несимпатичный характер»; «Ищи то, что выше того, что ты можешь найти».
Это был очень ранимый, мнительный и суеверный человек. В то же время он был глубоко верующим. Лучшими русскими писателями считал Пушкина и Гоголя, но при этом крайне отрицательно относился к творчеству Льва Толстого.
Интересно, что знакомясь с человеком, Хармс часто ошарашивал его «Абсурдным» вопросом и следил за реакцией. Эта реакция и определяла дальнейшее отношение к нему Хармса.
В 1928 году он прославился среди творческой интеллигенции как автор пьесы «Елизавета Бам» и сотрудник журнала для детей «Ёж».
Как детский писатель впервые Хармс проявил себя в 1928 году. Произошло это при содействии С. Я. Маршака. В то время для поэтов и писателей это был чуть ли не единственный способ заработать. Детские книги издавались большими тиражами, хорошо оплачивались. По воспоминаниям современников, детей Хармс не любил. Но его выступления в детских аудиториях пользовались огромным успехом. Дети всегда обожали его стихи и с упоением декламировали их, наслаждаясь особым ритмом и смешным и нелепым смыслом стихов:
«Летят по небу шарики,
а люди машут шапками,
летят по небу шарики,
а люди машут палками,
летят по небу шарики,
а люди машут булками,
летят по небу шарики,
а люди машут кошками,
летят по небу шарики,
а люди машут стульями…
или:
Шёл по улице отряд –
сорок мальчиков подряд:
раз, два,
три, четыре,
и четырежды
четыре,
и четыре
на четыре,
и ещё потом четыре»
Главный стержень в детских стихах у Хармса – ритмический повтор. Повторяются слова, рифмы, словосочетания и даже звуки, что в поэзии всегда считалось недостатком. И только Хармс превратил это в достоинство. Очень хорошо это видно в самом известном его стихотворении «Иван Иваныч Самовар»:
«Иван Иваныч Самовар
был пузатый самовар,
трехведёрный самовар.
В нем качался кипяток,
пыхал паром кипяток,
разъярённый кипяток,
лился в чашку через кран,
через дырку прямо в кран,
прямо в чашку через кран.
Утром рано подошел,
к самовару подошел,
дядя Петя подошел.
Дядя Петя говорит:
«Дай-ка выпью, – говорит, –
выпью чаю», – говорит.
К самовару подошла,
тетя Катя подошла,
со стаканом подошла.
Тетя Катя говорит:
«Я, конечно, – говорит, –
выпью тоже», – говорит…»
Талант писателя позволял Хармсу свободно переходить от стихов к прозе, от пьесы к рассказу, повести и даже опере и балету. Двадцатые годы были временем стихов, а тяжелые тридцатые – прозы. Стихи – веселые, ритмичные, эмоциональные. Проза – очень лаконичная, высвечивающая отдельные явления жизни, показывающая бездуховность и жестокость обывателя. Например, «Случаи» – это летопись комнатных и уличных происшествий в городе, летопись слухов. Тема обреченности поднимается в повести «Старуха». Некая старуха умирает в комнате одинокого литератора, мертвая продолжает жить и становится наваждением, от которого невозможно избавиться.
В 1941 году Хармс был арестован за распространение «клеветнических и пораженческих настроений». Чтобы избежать расстрела, писатель симулировал сумасшествие. Он умер от голода в тюремной психиатрической больнице блокадного Ленинграда.
При жизни Хармса было опубликовано всего два его «взрослых» стихотворения.
Массовая публикация произведений Хармса в России началась в конце 1980-х годов. Тогда-то и выяснилось, что это не только детский писатель, и не только юморист, каким его знали все, а писатель первого ряда русской литературы, открывший новое направление – «литературу абсурда».
Творчество Даниила Хармса настолько неоднозначно и многогранно, что его изучают не только литературоведы, но и философы, лингвисты, искусствоведы. Сегодня его поэзия так же современна, как и при жизни писателя, и остается одной из самых ярких и сложных загадок русской литературы.
